Хоронили синичку... Или первое знакомство со смертью

   Однажды, солнечным ноябрьским утром шли мы с Ксюшей по улице и вдруг, под самым окном нашей школы искусств заметили мертвую синичку. Наверное, как это случается с маленькими птичками, живущими в человеческих городах, летела, не заметила оконного стекла и ... прервался полет. Похоже только-только. Красивая, почти как живая. Ясное дело, Ксюшку находка очень впечатлила. Такая возможность рассмотреть синичку вблизи! Она все норовила ее потрогать, наконец я сдалась и позволила. Малышка осторожно коснулась бархатной головки, мы изучили как устроено крылышко, как оно раскрывается при полете. Я ей честно сказала, что синичка мертвая и что мне ее очень жалко. Она все переспрашивала меня "Мама, а синиська мейтва?", как бы усилено пытаясь проникнуть в суть этой фразы. Надо было идти домой, а я никак не могла забрать Ксюху от птички. Было понятно, что забери я её силой, истерика до самого дома гарантирована, да и останется у нее от этой ситуации незавершенность, которая сохраниться в памяти надолго.

  В конце концов было найдено несколько нестандартное для "нормальных" взрослых мозгов решение. Я предложила Ксюхе взять синичку с собой и похоронить. В кармане оказался какой-то рекламный флаер, который тут же был использован для транспортировки тела. Ксюшка, разумеется, эту миссию мне доверить не могла, поэтому взялась самолично.

А радости-то сколько!..

      Путь наш лежал через школьный двор, где была клумба, с неким подобием сада камней. Здесь и обрела наша синичка последний приют. Я положила ее в маленький "грот" под одним из булыжников, мы вместе укрыли ее опавшей листвой. "Здесь синичка будет спать и выздоравливать до весны", и для двухлетнего ребенка это не было враньем. В этом возрасте естественно считать смерть обратимым явлением, необратимость они могут принять лишь после пяти. Можно считать это естественным защитным механизмом от осознания всей правды, а может, интуитивным пониманием незамутненным детским сознанием архетипического цикла "жизнь-смерть-жизнь". Как бы там ни было, Ксюшка осталась полностью удовлетворенной смогла легко смогла попрощаться со столь занимательной игрушкой, и даже не вспоминать о ней впоследствии. Гештальт был полностью завершен.

    Мне вспомнился другой похожий случай, когда мы со старшей дочкой, примерно в этом же возрасте, нашли "мертву гулю". Будучи менее  опытной мамой, я просто сказала ей, что она мертвая, и что такое случается. О том, чтоб подходить ближе, трогать и что-то еще делать не могло быть и речи. К тому же, голубь лежал с противоположной стороны бордюра и приблизиться к нему было сложно.

    Сане этот эпизод врезался в память. Даже сон тревожный ей снился о голубе, которого лебедь держал за лапы, а тот вырывался и не мог улететь. Она стала больше бояться темноты. На протяжении нескольких лет после этого события, когда мы проходили мимо того места, она говорила: "тут була мертва гуля", с точностью до миллиметра указывая, где она лежала. Похоже имело место некое незавершенное действие, но я тогда не поняла, что именно можно было сделать, чтобы эмоционально заряженная ситуация стала завершенной. А незавершенные задачи, как некогда доказала Блюма Вольфовна Зейгарнек, врезаются в память поскольку остается энергия остановленного импульса, в то время как завершенные быстро забываются.

        Вот как важно быть предельно внимательными и чуткими к детям, когда дело касается экзистенциальных вопросов.